Все расписано как по нотам. Причастившись клубничным рафом, бог придумывает енота, каракатицу и жирафа. Богу лет-то ещё немного, хотя вроде уже немало. Сотворение носорога пережи́ло его бунгало. Извержение двух вулканов, три Австралии, два Китая.
Кстати, бабочек, тараканов боже тоже изобретает. Вот же здорово, погляди-ка: тигры пляшут под бой тамтама. И в конце, измотавшись дико, бог придумывает Адама. Его сердце, желудок, печень. Чтобы парень не стал монахом, лепит брови, ресницы, плечи, то есть Еву. Красивым взмахом. Будьте счастливы, вольнодумцы. Богу надо в кровать и чая. Косметологи заведутся. Парфюмеры не подкачают. Можно сделать ещё оборки облаков, разместить над лесом. Тут приходят другие боги, наблюдатели за процессом. Бог смеётся — смотрите: дятел, утка, жаворонок, лисица.
Говорят: перебор, приятель, угораздило так взбеситься. Мы же, братец, не кукловоды. Это, брат, у тебя гордыня.
Есть пределы, лимиты, квоты. На Венере пока пустыня. Так что ты выбирай, красавец, не получится без отсева: либо бамбр и бронезаяц, либо, значит, Адам и Ева. Вот Адам — небольшого роста. Вон листочек его фиго́вый.
Сделать выбор всегда непросто. Бронезаяц ужасно клёвый. Нет покоя ни медоеду, ни блохе на смешном верблюде. Бог подкидывает монету. Побеждают, конечно, люди.

Гаснет лампа. Темнеет рампа. Всё логично и сообразно. Я вообще занял место бамбра. Сомневаюсь, что не напрасно.

Стихи Резной Свирели

Много историй я слышал в далёком детстве. Добрых, неласковых, радостных и печальных: о великанах — глядеть и не наглядеться, о бригантинах, которые не причалят.
Про чародея — секретного спецагента. Про бюрократа из гильдии архимагов.
Больше, конечно, запомнилась мне легенда не про героев — про целое поле маков. Птицы летели к нему, приползали змеи, звери бежали — по-моему, только свистни. Сколько часов среди маков проспать сумеешь, столько любимым твоим и добавят жизни, столько твоим драгоценным добавят пыла, жара вечерних костров, молодого тела. Тикало время. Легенда почти забылась, но не совсем. Окончательно не хотела.

Как-то весной, на зелёной границе лета, в городе N, где частенько звучат фанфары, шёл я домой. В переходе играла флейта. Ехал троллейбус, печально мигая фарой. Я подмигнул ему тоже, чего реветь мне. Сверху висели небесные антресоли. Если бы я возле дома не встретил ведьму, разве бы я оказался на сонном поле, разве когда-нибудь смог бы себе признаться — страшно: вернёшься в квартиру, а там безлюдно. Ведьмы красивые, ведьмам всегда семнадцать. Правда, они сумасшедшие абсолютно.

Много историй я слышал: про поиск брода, про одинокого всадника с переправы. Ни об одной не жалею — моя работа снова и снова ложиться в цветы и травы. С первого взгляда — работа мечты, конечно, если б не Смерть. Умирай, воскресай — рутина. Дура костлявая верит в свою безгрешность, носит подобие ветхого палантина. Ведьму зовёт вертихвосткой, смеётся глупо, и упаси тебя Господи с ней встречаться: сколько часов среди маков проспишь, голуба, столько и жизни добавится домочадцам.

Был бы волшебником — спал бы, разгладив веки, не просыпаясь. Мешают, орут, толкают. Странные люди, возможно, не-человеки. Знаю, похвастаться нечем. Судьба такая. Не изучаю науки, не стал аббатом, не знаменит, не дорос до степного волка. Вот, собираюсь сегодня поспать, ребята. Так что меня не теряйте. Живите долго.

Стихи Резной Свирели

Ты всё понимаешь, дитя тумана,
Конечно, ты понимаешь:
Все наши слова - пелена обмана,
И злато - листва сухая.

Мы быстро живем, мы жадны до счастья -
Ты слышишь, дитя тумана?
Храни тебя ночь от такой напасти:
Мы эти не лечим раны.

О, ты возвратишься, поздно ли, рано,
Да будут закрыты двери.
Ты всё проиграешь, дитя тумана,
Кому-то из нас поверив.

Фирнвен

Лазурь небесная смеется,
Ночной омытая грозой,
И между гор росисто вьется
Долина светлой полосой.

Лишь высших гор до половины
Туманы покрывают скат,
Как бы воздушные руины
Волшебством созданных палат.

Фёдор Тютчев

Вчера я был умным, поэтому я хотел изменить мир. Сегодня я мудр, поэтому меняюсь я сам.

Руми, персидский поэт-суфий

Отчего люди не летают! Я говорю, отчего люди не летают так, как птицы? Мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела.

А. Островский

Превыше туч, покинув горы
И наступи на темный лес.
Ты за собою смертных взоры
Зовешь на синеву небес.

Снегов серебряных порфира
Не хочет праха прикрывать;
Твоя судьба на гранях мира
Не снисходить, а возвышать.

Не тронет вздох тебя бессильный,
Не омрачит земли тоска:
У ног твоих, как дым кадильный,
Вияся, тают облака.

Афанасий Фет

Теплый ветер лохматит космы, у ограды растет трава. Отправляйся в открытый космос нереального волшебства. Ты теперь из такой легенды, где любая строка добра. В небе пишутся хэппи-энды цвета звездного серебра. Так со всеми всегда бывает, даже если забыл пароль. Едет гоблин в пустом трамвае, под мостом отдыхает тролль. Демиург подбирает коды к обольщению стюардесс. Разве можно измерить годы, отведенные для чудес?

Стихи Резной Свирели (фрагмент)

В цветущем — снилось мне — саду Аллеей пышной я иду. Головки нежные клоня, Цветы приветствуют меня. Веселых пташек голоса Поют любовь; а небеса Горят и льют румяный свет На каждый лист, на каждый цвет. Из трав курится аромат; Теплом и негой дышит сад… И все сияет, все цветет, Все светлой радостью живет.

Генрих Гейне

Я думаю, что одна из самых лучших вещей, которая может случиться с вами в жизни, — это иметь счастливое детство.

Агата Кристи

Остановись.
Я знаю – не хочешь.
Меч мой наточен.
Сброшен доспех мой.
Сердце открыто.
Словно в молитве
Исмаилита.

Остановись.
Если сможешь.
Чувствую кожей
Лезвие взгляда.
Слышишь? Не надо!
Прошу. Я просить ненавижу.
Пока я ещё, как дитя,
Навсегда не обижен.

Остановись.
Ведь я в этот раз
Простить не сумею.
Изогнутым змеем
Гнётся навстречу
Скальпель улыбки,
Словно серпом рассекая меня
Без ошибки,
И правда смеётся
В омуте глаз.

Правда, которая мне
Не нужна.
Мне чужая она.
Но конечно, твоя.
Ничего не тая,
Как лягушку, сердце моё
Раскрывая,
Эта правда чужая меня
Отравляет.
А потому – почти уже
Умоляю,
Сердце всё-таки подставляя.
Хоть сейчас
Пойми!
И хоть в этот раз
Напоказ
Меня
Не унизь.

Если можешь,
Покуда меч ещё не вынут
Из ножен…
Остановись.

Стихи Скорпа

Над страшною бездной дорога бежит,
Меж жизнью и смертию мчится;
Толпа великанов ее сторожит;
Погибель над нею гнездится.
Страшись пробужденья лавины ужасной:
В молчаньи пройди по дороге опасной.

Там мост через бездну отважной дугой
С скалы на скалу перегнулся;
Не смертною был он поставлен рукой —
Кто смертный к нему бы коснулся?
Поток под него разъяренный бежит;
Сразить его рвется и ввек не сразит.

Там, грозно раздавшись, стоят ворота:
Мнишь: область теней пред тобою;
Пройди их — долина, долин красота,
Там осень играет с весною.
Приют сокровенный! желанный предел!
Туда бы от жизни ушел, улетел.

Четыре потока оттуда шумят —
Не зрели их выхода очи.
Стремятся они на восток, на закат,
Стремятся к полудню, к полночи;
Рождаются вместе; родясь, расстаются;
Бегут без возврата и ввек не сольются.

Там в блеске небес два утеса стоят,
Превыше всего, что земное;
Кругом облака золотые кипят,
Эфира семейство младое;
Ведут хороводы в стране голубой;
Там не был, не будет свидетель земной.

Царица сидит высоко и светло
На вечно незыблемом троне;
Чудесной красой обвивает чело
И блещет в алмазной короне;
Напрасно там солнцу сиять и гореть:
Ее золотит, но не может согреть.
Посмотреть все изображения


Василий Андреевич Жуковский "Горная дорога"

Так запирают на ключ -
Чулан ли, хрустальный грот,
Так вырезают замок -
Чтобы с выдумкой и хитро,
Так зарастают словами -
Словно весенним мхом.
Так запирают себя -
В темницу ли, в полый холм.

Нужно ли знать тебе, что у меня в груди?
Просто не слушай. Просто не подходи.

Стихи ninquenaro (фрагмент)

Горы, горы! Что за магнетизм скрыт в вас! Какой символ спокойствия заключен в каждом сверкающем пике! Самые смелые легенды рождаются около гор. Самые человечные слова исходят на снежных высотах. Некоторые люди боятся гор и уверяют, что горы их душат. Не боятся ли эти люди и больших дел?

Рерих

Ты похожа на лохматую птицу,
И нередко мне предутренне снится,
Как летит твоя душа за границу —
Отдыхать от затяжных холодов.
Ты глядишь немного вверх, я заметил.
Ты смеешься так похоже на ветер,
И тебя так любят кошки и дети,
Что не верится в такую любовь.

Ты стремишься непременно повыше,
Обожаешь колокольни и крыши,
Говоришь, оттуда ангелов слышно,
И подолгу неподвижно стоишь,
Глядя в небо. Ты поешь, как щебечешь,
И тебе смеются дети, и вечер
Так по-облачному кутает плечи?
Нет, расправленные крылья твои.

Стихи Юльхен

Существовать — значит изменяться, изменяться — значит взрослеть, взрослеть — значит бесконечно создавать себя.

Анри Бергсон

Передо мной Кавказ суровый,
Его дремучие леса
И цепи гор белоголовой
Угрюмо-дикая краса.
Мой друг, о сей стране чудесной
Ты только слышал от молвы,
Ты не видал в короне звездной
Эльбруса грозной головы.
Вот он. Взгляни, его вершина
Одета глыбами снегов,
Вокруг седого исполина
Стоят ряды его сынов.
Великолепные творенья!
Блистая гордой красотой,
Они вселенной украшенья,
Подпора тверди голубой.
Взгляни на них бесстрашным взором!
Но ты дрожишь: что видишь ты?
Или сравненьем, как укором,
Смутились дерзкие мечты?..
Да, да… наследник разрушенья,
Я понял ясно мысль твою
И, не без тайного крушенья,
Ее правдивой признаю:
Здесь от начала мирозданья
Водворены громады гор,
И полон гордого сознанья
Могучих сил их бурный взор;
Всеразрушающее время
Им уступать осуждено,
А между тем земное племя
В гробах истлело не одно.
Они всё те ж… основы твердой
Ничто разрушить не могло.
О, как торжественно, как гордо
Их величавое чело!
Всегда и холодно и бурно
Оно, закованное в лед;
Как опрокинутая урна,
Над ним висит небесный свод,
И солнце в отблесках узорных
На нем горит, как на стекле, —
Хребет возвышенностей горных,
Не чуждый небу, чужд земле.
Лишь изредка, под небосклоном
Наскуча праздностью немой,
Сорвется с грохотом и стоном
Осколок глыбы вековой
И, весь рассыпясь мелким снегом,
Привет их долу принесет,
А дол туда же громким эхом
Благоговейный ужас шлет.

Картиной чудной вдохновенный,
Стою недвижим перед ней
Я, как ребенок умиленный.
Святой восторг души моей
И удивленья полны взоры
Шлю к тем же грозным высотам —
Чтобы заоблачные горы
Их передали небесам.

Николай Некрасов