Всё началось довольно давно…

***

Юноша:

Зима, мой Лорд, отступает,

Ручьями бежит вода,

И всякий крестьянин знает,

Что скоро придёт весна.

Камин, мой Лорд, полыхает,

Сжигает в себе мороз.

Но что-то не отпускает...

Мне больно за вас до слёз.

Разъехались нынче дамы,

Не слышно гостей и слуг.

В поместье закрыты ставни.

....Вы чертите ведьмин круг?

Никак не просохнут кисти,

И страшен в ночи ваш смех.

Рисуете, словно Мистик

Символику разных лет.

Пронизаны дымом залы,

Полынью горчит вино,

А чёрная краска въелась

В манжеты уже давно.

Зима, мой Лорд, отступает,

Я с вами — ваш верный друг,

Но кто его, право, знает,

Как спрятать мне свой испуг.

В кувшине вода простая.

Вы льете её на стол,

И капли воды стекают

Дождём на паркетный пол.

И вот грибы прорастают

На лампах. На шторах — мох.

Мой Лорд по траве ступает,

Как сказочный древний Бог.

Направо открыта спальня,

Там раньше была кровать,

Ковёр и комод зеркальный,

Чтоб девушкам отдыхать.

За дверь заглянул я робко.

Стоит средь ветвей она —

Хозяйка волшебной рощи,

Надменна и холодна.

Стоит на коленях Лорд мой...

Боюсь приподнять глаза...

Что стало с тобою, гордый?

Неужто пришла Весна?

Пришла... отворила дверцы

Изящной своей рукой,

Она господина сердце

Решила забрать с собой!

Во что превратились двери?..

Вьюны на петлях цветут.

Откуда здесь птицы, звери...

Рисунки, мой Лорд, живут!

И знаки чернильных линий

С бумаги ворвались в мир.

Так значит, её призвал ты,

Беспечный мой господин?

О, горе мне, горе будет...

За руки взялись они.

Кто видел стихийных духов,

Тот с ними уходит в сны.

Зачем тебе был я верен,

Мой Лорд, отчего любил?

Ты бросил людское племя,

Красавицей одержим.

Зачем не послушал местных,

Тебе продолжал служить?

За что же меня сгубил ты?..

Не хватит мне сил на жизнь.

Слегка улыбнулась гостья,

Качнулась коса до пят.

И нож, что сжимал я острый

Упал, опалив, как яд.

Ты поднял меня за плечи.

Дрожу. Не отводишь взгляд:

— Короткий нам век отмерен,

Я выбор тебе даю,

Награду за то, что верен

И клятву сдержал свою.

Ты можешь остаться, Верный,

А можешь уйти за мной.

Я нынче венчаюсь ночью

С бессмертною госпожой.

— Зима, мой Лорд, отступает...

Вы вспомнили про меня!

Мне страшно идти за вами,

Без вас же — одна лишь тьма.

Когда-то меня спасли вы,

Взрастили и взяли в дом.

Позвольте служить вам дале

И ночью, и ясным днём.

***

Мысли Лорда:

Я отвергаю прадедов заветы!

Прощай корона, к чёрту все дела!

Интриги, козни, игры — блажь всё это,

Наука сказку в дом мой привела.

Отброшу мир, как кокон. Развиваясь,

Постигну тайны, мороки любя.

Весна моя, тобою восхищаясь,

Я более не тот, кем был вчера.

Острее слух и тоньше вкусов спектр,

Изящней стал и легче на подъём.

Как нереален изменений вектор,

Как безупречна чаща под холмом!

Как свежестью наполнен этот ветер,

Что чувствуют деревья и трава!

Я более не очень человечен,

Ты более, царица, не одна.

Раскрасит небо разноцветьем вечер,

Подкрашу тучи пурпуром огня,

Весны касаюсь нежно… с этой встречей

Я стал в сто крат счастливей короля.

***

Мысли Юноши:

Как трудно подобрать слова,

Как пустота сковала мысли мне,

Отринул всё, что было ясно с детства

И оказался в странном-странном сне.

О ночь, свети же лунным блеском,

Роса, ложись на стебли тонких трав,

Как мир мой рухнул в бездну с громким треском,

Так одиночество смирило гордый нрав.

Забыто имя, статус, время, место.

Я здесь не нужен, неуместен там.

И кровь сменилась в жилах очень резко

На терпкий и медлительный туман.

Восходит солнце, где-то там над лесом,

Я чувствую вибрации его,

Но время обернулось хитрым бесом

И более не значит ничего.

***

Бельтейн

Пять дней до поворота Колеса

Первая весенняя травка робко устремляется в небо, не слыша, как среди птичьего гомона скрипят спицы Великого Колеса.

С улыбкой пробегают девушки. С любопытством смотрят юноши им во след. С хитрым прищуром проходят мимо них сиды. Ничто не предвещает событий из ряда вон выходящих, секунды сменяются минутами, и весело пригревает юное весеннее солнце.

Четыре дня до поворота Колеса

Ветер-проказник запутал среди только-только начавших набухать почек чью-то синюю ленту. Тонкие веточки клёна колыхнулись, встретившись с диковинной ношей, но шёлк так и остался прижатым к коре. Наблюдая за неловкими движениями смущённого дерева со своей половины холма, юноша вспомнил недавнее прошлое и усмехнулся.

Для него, ушедшего вслед за Лордом и Госпожой, часы отсчитали не более пары недель. Для мира, откуда он родом, прошло чуть более года.

Соприкосновение с лесным волшебством изменило его. Как камень в руках скульптора теряет излишки породы, так и Верный отринул человеческую тяжесть, обрёл небывалую лёгкость и грацию. Сами черты его изменились, изменилась и суть, освобождённая от сонма прежних ограничений и постулатов.

Конец ленточки танцевал с ветерком у самой земли, и молодой сид неуловимым движеньем прикоснулся к границе Холма, устремился душою к гранитному камушку, слился мыслями с токами дерева, несущими от корней к листьям сладкую влагу.

Деревенский ребёнок заметил, как синяя ленточка съехала в травку и подошёл, что бы её подобрать, но не смог отыскать. Только на удивление крупный для ранней весны куст хвоща посмотрел ему вслед.

Три дня до поворота Колеса

Поместье пришло в запустенье с тех пор, как хозяин покинул его. Местные земли отошли во владенье короны и вскоре были дарованы другому вельможе, но тот, испугавшись слухов о безумии и колдовстве, сгубившем предшественника, не пожелал селиться в старом строении. Большую часть вещиц перенесли в новый дом, залы стали пустыми и запылёнными, по углам раскинули своё кружево ткачи-пауки. Как напоминание о днях величия, в гостевых покоях и кабинетах местами сохранилась дорогая обивка, а в память о Лорде — десятки рисунков и росписей.

Местные побоялись их брать.

Только подростки, мечтая о приключениях, нет-нет, да и пролазили в щель у заколоченного входа во двор. Следы пришедшей за возлюбленным Весны будоражили их воображение и наполняли непостижимой радостью души, да и ничего чудеснее мхов и цветов, проросших сквозь стены, они в жизни не видывали. Самые смелые даже прикасались к кистям и заметкам своего бывшего покровителя.

Два дня до поворота Колеса

Всё переменилось с пришествием в Страну под Холмом. Неизменным смог остаться лишь Лорд.

Безразличный к той жизни, что выбирали для себя другие господа, он чувствовал себя здесь даже более уютно, чем дома. Гордый сын благородного рода жил отныне бок о бок с собственной музой, смущало его лишь то, что краски волшебного мира были до безобразия радужны, лишены глубины и надрыва, невесомы и порой едва осязаемы. Ими нельзя было отразить полного спектра эмоций, и художник стал разбавлять палитру заката собственной кровью.

Никогда ещё полыхавшие в небе закаты не были так хороши. Никогда ещё никто не относился так пренебрежительно к границе миров. Будучи человеком, он нёс в свой мир неземное, обернувшись сидом — добавлял чарам насыщенность его родного мира. Весна смеялась и восхищалась. Прочие высшие сиды были в меру приветливы, и Лорд быстро занял своё место в этом удивительном обществе.

Один день до поворота Колеса

Колесо года почти что добралось в своём вечном вращении до отметки Бельтейна — одного из дней, когда можно беспрепятственно путешествовать отсюда туда и обратно. Верный преподнёс Весне свою ленту и попросил разрешения сопровождать её и Лорда в прогулке на землю.

Поворот Колеса

В комнате поместья с вросшим в пол зеркальным комодом странным образом скопилась вода, подёрнутая рябью кругов. На её поверхности отразилась уцелевшая на стене картина, на которой люди хороводили вокруг костра. По краю лужи, кокетливо накренив шляпки, приютились грибы.

Водная поверхность вдруг на мгновение замерла, и из самой её середины, как из глубокого омута, всплыла красивая пара — Госпожа Весна и художник Лорд. Вслед за ними вышла на поверхность и свита. Отвыкший от полумрака Верный потёр глаза и оглянулся. Эта комната почти не изменилась с тех пор, как они оставили её. Странный сонм чувств обрушился на его душу. Они были дома, но стены показались чуждыми и непривычными. Лорд по-отечески коснулся его плеча, и грусть отпустила.

Весна пришла в мир, неся пробуждение, и он был тоже здесь.

Сиды покинули опустевшие залы, как мороки, не обращая внимания на заколоченные двери и окна. Холодная ещё земля ликовала, чутко реагируя на пришествие стихийного народа цветением трав первоцветов. Она оживала.

Деревенские жители видели, как процессия загадочных, великолепно одетых дам и господ спустилась с холма, на вершине которого раньше жил Лорд, и прошла мимо них — по направлению в лес и долину. Девчушки, собиравшие тогда хворост, позже клялись, что видели у некоторых незнакомцев хвосты и как будто бы крылья, рога и короны, а взгляды у них были словно бы звериные или птичьи.

Скрип Колеса Года больше не слышался, и ближе к полудню, после лёгкого дождика, небо прорезала двойная радуга с ярко бордовою кромкой. Во многих домах в тот день исчезло всё молоко, а в некоторых и варенье из погреба, зато у колодца за одну ночь выросла огромная яблоня, ветви которой ломились от не по сезону зрелых и наливных плодов, а в полях взошли все посевы.

И только маленький мальчик, не сумевший намедни отыскать в траве синюю ленту, вечером того дня обратил внимание на стоявшего в стороне от деревни незнакомого господина. Ребёнок хотел подойти к нему, но незнакомец исчез. Только качнулась на ветру прямая и тонкая ветка хвоща, показавшаяся синей в свете луны.

***

Юноша пришёл к Лорду:

— Мой Лорд, пришёл я, буду вам служить,

Немного пообвыкся, стал умнее…

Как в этом новом мире будем жить?

Что может быть реальности чуднее?

— Открой глаза, забудь людское племя,

Мы преступили тонкую черту,

Здесь нету боле службы и служенья,

Я вижу брата, потерял слугу.

И имя позабудь. Твоё волненье...

Оно похоже на бурьян траву.

Отныне Хвощ ты — вот моё решенье,

Я имя новое для брата подберу.

***

Юноша:

Прикосновенье. В суть проникновенье

И мысли сорных трав, как на духу

Я понимаю. Шелест и волненье…

Чьё имя Хвощ, тот слушает листву.

И каждый шаг, задумчивость, сомненья

Горчат немного и несут тоску.

Я нынче Хвощ, и я ищу забвенья.

Я как-то неуместен ко двору.

Я был никем, мальчишкой без призванья.

Трясина обрывала жизнь мою.

Но Лорд пришёл, как чудо в час прощанья,

Замедлил шаг и опустил узду…

Чем был достоин я его вниманья?

Как получилось, что обрёл семью?

Не слушая соседей причитанья,

В оруженосцы обратил слугу.

Мой Лорд был эксцентричен без сомненья:

Алхимия, рисунки, ведовство…

Писал картины в диком вдохновенье,

В его поступках сида озорство.

Вот так однажды принял он решенье,

И мир прогнулся, отпустив его.

А я… не знаю… привкус сожаленья…

Хожу по сказке… в поисках чего?..

***

Самайн

Пять дней до поворота Колеса

Волшебный народ суетлив и восторжен. Тут и там мелькают яркие осенние краски их одеяний, а на земле алеют недоклёванные ещё гроздья рябины. Скоро придут холода, и ветки растеряют последние листья. Но это не важно… Громкий скрип Колеса не оставляет сомнений, что близится праздник.

Четыре дня до поворота Колеса

Весенние духи смешливы. И любят они шутки, как и их Госпожа. Но осень — другое время. Порывиста и прекрасна чаровница Осень, остра на язык и скора на расправу. Сейчас её время. Сейчас облетает листва.

Чертоги Весны теперь стали спокойней прежнего.

Обычно не ходят весенние в мир на Самайн. Не их время, и больно горестны песни природы в преддверье зимы.

На праздник Весна разжигает в своём королевстве костры. В кругах у огня разговоры, полночные бденья. Огонь всех сближает.

Три дня до поворота Колеса

Хвощ подбросил полено в огонь, бездумно считав его мысли. Кусочек осины — старого пересохшего дерева, погибшего от удара молнии. Бесконечно усталого. Полену не страшно. Оно хочет в последний разок впитать теплоту.

Хвощ улыбнулся.

Мысли природы безупречно чисты. В конце пути холодно. Познать тепло — огонь, крупицу солнца — довольно частое стремление. Вот от того-то здесь и жгут костры.

Взметнулись искорки, и юноша присел, задумался.

Как просто — не мудрствовать, не искать судьбы, а делать то, что должно. Без тоски. Без страха обмануть чужие ожидания. Так просто… Как мудр двор Весны.

Два дня до поворота Колеса

Лорд посмотрел в глаза Хвощу непривычно серьёзный:

— Ты повзрослел, мой брат. Я рад. Отбрось тревогу, полгода здесь живём, не жди подвоха. Там дома пятьдесят сменилось лет, а ты всё так же юн, как в день исхода. Чужое мненье — ветошь, хлоп — и нет.

Один день до поворота Колеса

Самайн — особое время. Время охоты. Миг, когда Осень в стремительной скачке собирает великую жатву. Время, когда люди, как и весенние сиды, любят сидеть у костров. Время особых законов и правил.

Поворот Колеса

Ветер.

Ветер бежит впереди кавалькады Дикой Охоты. Красно-жёлтые листья устилают им путь. Осень скачет. Конь пышет жаром и жаждет лишь бега, выбивает копытами искры из туч.

Люди, завидев огонь в небесах, закрывают все ставни. Родители рассказывают детям истории о том, что лес в эту пору населяют те, кто страшнее волков и медведей, не называют имён, не пускают их к окнам, запирают и двери. Рокот за стенкой страшнее рассказов отцов, но дети — есть дети. Охота находит глупцов. И их забирает.

Лорд радостно скачет в галопе по кронам лесов. Азарт. Приключение. Здесь все — как один, и страсть, искушение. Но хрустнула ветка. Мгновенье. Бросок. Осень довольна. Багряный подол.

Лорд замирает…

Ликует охота.

Лорд замирает…

Плачет ольха и гречиха. Жалобно стонет река… а дома Весна у костра, любовь и забота…

***

Слишком поздно предчувствие беды звонит в набат
И тёплого межвременья так просто нам притупляет чувства аромат.
В кромешной тьме небесной что-то вьётся,
Недобрым взглядом стаи птиц глядят,
Но жар костров так пляшет, в сердце рвётся,
Что осторожность разъедает чад.

Для тех, кто зазевался, срок отмерен -
Осеней жатвой кормится земля.
У фей чутьё, и каждый куст проверен;
Искать добычу - это их стезя.

И свора гончих псов уже несётся,
Парит по ветру стая воронья,
И всадников владычица смеётся -
Прекрасная, как всполохи огня.

Алеет клён, богат дубравы отсвет,
Стремительна, как ветер, как стрела,
Опережая даже птичий посвист,
Настигнет зазевавшихся рука,

Что утонченней лучших из соцветий,
Что смертоносней, чем удар клинка.
И с нежностью, достойною трагедий,
С последним вздохом выпадет роса,

Заря кровавым заревом одежды
Осветит всадников, и гривы, и глаза.
С последним робким всполохом надежды
Случайный путник отойдёт в века.

И путь открыт, как будто даже светел,
И скачка рвётся вновь за облака.
А одинокий всадник неприметен,
Не стал спешить, как все, под небеса.

И Дикая охота в даль несётся,
Один ее покинул - не беда.
И гром гремит, но холод в сердце льётся
В преддверии хмурого скупого ноября.

Рассветный миг, пронзителен и хлесток,
В лесной глуши один встречает Лорд,
Как растерявший всю листву отросток -
Поблекший внешне, сердцевиной твёрд.

Пока гудят осенние чертоги
И танцами встревожена земля,
Расходятся во времени дороги
Пути и жизни - грани хрусталя.

***

На день позже

Привыкший нарушать порядки, Лорд, крайне мрачен, вновь вошёл в весенние чертоги.

Холст,

Краски,

Кисти,

Снова холст.

Ещё.

Давно не рисовал с таким надрывом.

***

Лорд:

— Мы слишком человечны…

***

Неизвестный:

Шелест и шорох. Начало пути.

Сорные травы там, позади.

Ветер — не ветер. Обманка. Игра.

Кто-то крадётся. Будет беда.

Шелест и шорох. Ускорится шаг.

Кто его знает: там друг или враг?

Кочки болотные. Травы. Вода.

Путник бежит, не зная — куда.

Вскрикнула птица, оборванный звук.

Мрачное место, не спрятать испуг.

Хрустнула ветка. Роса. Слеза.

Трясина не пустит тебя назад.

Шелест. Едва ли земля видна.

Смеются гнилушки — достань до дна.

Паника. Спешка — как тонкий лёд.

Помощи нет, никто не придёт.

Шелест и шорох. И кровь в висках.

Разума нет, только лишь страх,

Страх да чужая огромная тень.

Бежал от кого, тот догнал теперь.

Путник замер. Почти мертвец.

Хвощ не удержит, пусти, глупец.

Шелест и шорох. Печаль. Тоска.

Вдруг прикоснулась к руке рука.

Смех горьковатый. Рывок, другой.

Путник закашлялся, он живой!

Поднял глаза, кто-то над ним,

Но в полумраке не различим...

Шелест и шорох, попытка встать.

У незнакомца другая стать...

Хищные линии рук и плеч,

Взгляд тёмных глаз разит как меч,

В болотных огнях без страха стоит,

Корона на лбу у него блестит.

Шелест и шорох. Летит сова…

Путнику сложно найти слова.

Словно коряга в лесу скрипит,

Тот обернулся и говорит:

«Следуй за мной, и иди шаг в шаг.

Зовут меня Хвощ, я тебе не враг».

Шелест и шорох. Пришёл рассвет,

Минуло с тех пор множество лет.

Путник места вспоминал эти, но

Люди забыли его давно.

***

Лорд обращается к юноше:

— Ты спас его?

— Похоже я нашёл себя…

Не изменить круженье Колеса,

Не поменять природу.

Но человеком был и ты и я.

Спасибо, Лорд, восславим же свободу!

***

Постскриптум

Времена года сменяли друг друга. На землях людей одни государства возникали на месте других. Всё шло своим чередом. И только в одном благословенном краю из уст в уста передавалась легенда про парочку не то ангелов, не то святых, что могут прийти из ниоткуда и совершить чудо, а затем уйти в никуда. И было в этом краю всегда всё хорошо.

Никто не знал, почему так.

А в стороне от леса, на древнем пологом холме, где когда-то стояло поместье какого-то Лорда, возникло могучее древо.

По весне местные украшали его ветви лентами и играли там свадьбы. И каждый год, в день свадеб, возникала там радуга с алой, как капельки крови, каймой.

***

Юноша

Тебя больше не тянет в ничто тоска
Без возможности как-то восстать со дна.
Не сжимает больше огнем в груди,
Ты давно уже на другом пути.
Слышишь? Время боли давно прошло!
Лишь осколки колются, как стекло
Так зачем же демоны в тишине
Окружают мороком? Как во сне,
Наваждением вихрятся за спиной,
Злобно щерятся: стой, постой,
Злобно скалятся, сети вьют.
Заточая разум, нутро клюют,
Отражаются в зеркалах
Твои слабость, усталость, страх,
Но пульсирует, точно кровь,
В взвеси памяти и любовь.
Расправляешь плечи и смотришь вдаль.
Этот груз на сердце рождает сталь
Эта воля к жизни. Шажок, другой, -
Ты теперь стал сильным, совсем иной.
Ты теперь сам светишь другим во тьме,
Примирившись с бездной в своей душе,
Примирившись с прошлым, идёшь вперёд,
И не думаешь, что дорога - лед.
Покоряешь дали, посмев сиять,
Метишь дальше, выше, нет сил стоять.
Но приходит время ложиться спать.
"Доброй ночи", демон спешит сказать,
Ухмыльнуться ласково, приобнять,
От себя же прошлого не сбежать,
Не сбежать - и ладно. Мой демон, спать!
Здесь есть место, поздно, ложись в кровать.