Ты просишь: «Ну стань драконом!» Ты думаешь, это просто?
Ведь это тебе не угли, а солнце держать во рту.
Все эти чертовы звезды, гудящий под кожей космос
собрать в единое пламя и выдохнуть в высоту.

А небо – когда врываешься шипасто, бескомпромиссно,
оно оседает влагой, а потом костенеет льдом
и так тебя ненавидит, так любит – что пляшут искры
и звезды садятся птицами на лапу или ладонь.

Светает, и возвращаешься, вползаешь на подоконник,
и тут уж не то что завтракать – а пошевелиться влом.

Но ты говоришь – пожалуйста! Пожалуйста, стань драконом!
Я сбрасываю ветровку и касаюсь тебя крылом.


Стихи Марии Фроловской

Превратности судьбы или пишите письма.

"Здравствуй, моя дорогая Джулия! Я получил твое письмо. Ты позволила себе более резкий тон, но я не сержусь на тебя за это. Я тоже очень скучаю, но не могу обнадежить тебя никакой конкретной датой. Уверяю тебя, я жду нашей встречи со всем нетерпением, присущим влюбленному мужчине, но наша экспедиция продлевается на неопределенный срок. Два дня назад мы прибыли в Кейптаун. Это самая южная точка Африки. Помнишь, я тебе писал, что мы приближаемся к Кокосовым островам. Так вот, вопреки своим ожиданиям, я не обнаружил там большого количества живых организмов. Два десятка видов животных и некоторое количество флоры, по всей вероятности принесенной сюда по воде. Но когда солнце клонится к закату и заливает небо багрянцем, границу между ним и морем становиться уже не разглядеть, слезы наворачиваются на глаза от такого великолепия. А по утрам мы видели дельфинов. Они приплывали кормиться на мелководье. Иногда мне казалось, будто они специально танцуют и показывают фокусы, потому что мы смотрим на них. Однажды мы наткнулись на кладку морской черепахи. Малыши появлялись из небольшого углубления в песке и, не медля ни секунды, устремлялись к воде. Удивительно, сколько в них упорства и настойчивости. Конечности данного вида совершенно не приспособлены к передвижениям по суше, и если бы ты только видела, как потешно черепашки перебирали ластами по песку. А как только они достигали воды, каждое их движение наполнялось грацией и они исчезали в пучине в мгновение ока. На этих островах нет природного источника пресной воды и, скорее всего, их береговая линия постоянно меняется под действием приливов. Как-то вечером к нашей стоянке приплыла неизвестная мне форма игуаны. Я подозреваю, что эти рептилии прекрасно преодолевают небольшие расстояния по воде. Ее чешуя была очень впечатляющей, покрытой множеством шипов и выступов. Но больше всего меня заинтересовал песок, покрывающий прибрежный шельф. Он белый и кажется совсем шелковым. Я сделал несколько препаратов и рассмотрел его под микроскопом. Увиденное поразило меня. Этот песок, не что иное, как частицы раковин моллюсков. Сейчас мы прибыли в Кейптаун и это поистине клад для такого исследователя, как я. Два дня мы выгружали оборудование и согласовывали свои задачи с местными органами власти (я ничего в этом не понимаю). Завтра, скорее всего, мы отправимся экспедицией вглубь континента. Природа поражает своей красотой и многообразием. Но не буду забегать вперед и расскажу все более подробно в следующем письме. Остаюсь всегда преданный тебе, Томас МакКолен."

Джулия, в сердцах, скомкала письмо и отшвырнула его в сторону. Ее лицо перекосила гримаса ярости. Она резко встала и подошла к окну. По стеклу струились капли дождя. По мокрой мостовой спешили редкие прохожие в дождевиках, с зонтами в руках. На стене противоположного дома проступали мокрые пятна, придавая ей вид неряшливый и унылый. Над Лондоном нависло тяжелое свинцовое небо. В глазах девушки нестерпимо защипало, и она не выдержав, разрыдалась, одной рукой оперившись на подоконник, а другой прикрыв лицо. Слезы градом катились из ее глаз. Сквозь рыдания, она говорила какие-то слова, но какие именно, было не разобрать. Но вот она успокоилась, взяла себя в руки, села за стол и принялась писать.

"Дорогой Томас. Вот уже год, как ты отбыл из Лондона по причине научной экспедиции. И ровно год, как я жду тебя. Ты обещал мне, что твоя поездка не продлится дольше шести месяцев, а в последнем письме уже не можешь назвать никакую конкретную дату. Милый Томас, я не утратила своих чувств, но не представляю возможным ждать тебя и дальше. По сему я освобождаю тебя от каких бы то ни было обещаний и желаю всяческих научных достижений. С уважением Джулия Стокморен."

Она запечатала письмо в конверт и написала обратный адрес. Затем сняла с безымянного пальца золотое колечко с небольшим сапфиром в форме груши и запечатала его в другой конверт. Кольцо следовало отнести матери Томаса и по дороге бросить письмо в почтовый ящик. Решимость девушки была настолько сильна, что даже ужасная погода не останавливала ее. Она надела накидку, шляпку, взяла в руки зонтик и направилась к дому МакКоленов. Ей предстояло пройти два квартала. Дорогой множество мыслей проносилось в ее голове. Ей было жалко себя, потерянного времени. Мысленно она обвиняла Томаса в легкомыслии и равнодушии и тут же представляла, как он расстроится, получив ее письмо. Будет метаться в горячке, рыдать. Бросит свою экспедицию и как можно быстрее примчаться в Лондон, но будет поздно. Она уже выйдет замуж за ... Стоп! А за кого, позвольте узнать?! Может за капитана Партмута... Правда, он и двух слов не может связать в ее присутствии и только краснеет и сопит. Тогда доктор О'Коннелл. Он умен и приятной наружности, если только... не эта ужасная рыжина. А вдруг и дети будут рыжие? Мистер Кариган тоже намекал, что был бы рад назвать ее своей женой. Он, конечно, прекрасно обеспечен, но с его репутацией... Нет. Он тоже не подходит. Все они и в подметки не годятся Томасу. Умен, прекрасно сложен и к тому же, подает большие надежды, как ученый. Всегда держится с достоинством. А как он красиво ухаживал...

Дом МакКоленов неожиданно предстал перед глазами Джулии и вырвал ее из своих размышлений. Решительности в ней поубавилось. Она посмотрела на окна дома. Света в них не было. Ей неожиданно стало очень зябко. Она поняла, что стоит под проливным дождем, так и не раскрыв свой зонт, а уже начинало темнеть. Посмотрев на дверь дома своего жениха долгим взглядом, девушка вынула конверт с кольцом, распечатала его, надела кольцо на палец, развернулась и пошла домой.

Дома она сожгла письмо, адресованное Томасу и написала другое. В нем она уверяла его в своей любви и обещала ждать столько, сколько потребуется. Через месяц, в тот день, когда Томас прочтет это письмо, Джулия отдаст кольцо его матери, а капитан Партмут отправиться заказывать подвенечный костюм. Правда Томас ничего этого не узнает. Он скончается через две недели от тропической лихорадки. А судовой врач подробно опишет все симптомы его болезни и характер ее протекания. В последствии этот труд ляжет в основу фундаментального изучения инфекционных болезней тропического пояса. До последнего вдоха Томас будет повторять имя своей невесты и верить, что та его ждет.

Сказка от Мадам Фролкиной

Питомец.

По комнате поползли едкие клубы дыма. Хозяин снова принялся за работу. Я окинул дверь мастерской снисходительным взглядом. Странный он у меня. Днем на кафедре, вечером в мастерской, выйдет на пять минут, сядет в кресло и все молчит, молчит… Ведь думает же о чем-то…Интересно, о чем он вообще может думать?! Я даже фыркнул. Теперь обеда не дождешься, надо идти на кухню, может, удастся выпросить кусочек чего-нибудь. Эмили – наша кухарка – престранное создание, никогда не проявляет симпатии к моей персоне, но стоит появиться на кухне, как в мою сторону сразу летят кусочки ветчины, сыра или, о чудо, телятины. А однажды, я своими ушами слышал, как она говорила хозяину, что у нее от меня мурашки по спине. Видимо, от большой любви. Ну что же, пусть любит.

Захожу в кухню, а она там стоит и смотрит на свою картинку. Есть у нее такая странность, купила где-то картинку в раме, повесила на стену и смотрит на нее часами, говорит, что когда она была маленькой, такие зеленые уголки природы были повсюду. Да что это вообще такое? Может, сейчас такие картинки большая редкость, а раньше продавались на каждом углу. И что за радость, пялиться на неподвижный предмет. Вот, я, бывало, сяду у окна и смотрю, как капли дождя прыгают на соседних крышах или меняют масляные разводы в лужах на мостовой. Синие, красные, желтые всполохи пульсируют на поверхности воды, пока какой-нибудь стимкеб или паромобиль не разорвет лужу своими колесами. Эти торопыги не умеют медленно передвигаться, все норовят обогнать друг друга, посылая в небо комочки пара. Иногда луч света пробивается сквозь тучи над городом и золотит металлический бок цеппелина, важно плывущего над городом. Знает ли он, что происходит на земле, над которой он летит?.. А по земле ходят люди, и я давно заметил, что если человек прошел в одну сторону, то скорей всего и даже наверняка, через некоторое время он пойдет обратно, и все как один в намордниках. Это потому, что воздух очень едкий, так хозяин говорит и никогда не открывает окон. И как они умудряются дышать в этих масках? Наверно никак, ходят надув щеки, а увидят знакомого, не говоря ни слова, приподнимают шляпу и кланяются. А еще у хозяина иногда бывают гости, они сидят в креслах, пускают струйки дыма и что-то пьют. Тогда я, напустив на себя серьезный вид, прохожу прямо перед их носом в другую комнату, и они провожают меня своими задумчивыми, а те, кто пришел в первый раз, удивленными взглядами. Хозяин, бывало, окликает меня в этот момент, но я небрежно поворачиваю голову, как бы говоря, ах, это ты, но нет-нет, я сейчас очень спешу, позже поговорим, и ухожу, чтобы затаиться у входа и слушать, как они ахают от восторга.

Я даже рыкнул от удовольствия, кухарка услышала, обернулась и ее глаза привычно округлились. Тут же в мою сторону полетел буроватый кусочек. Понюхав, я понял, что это говяжья печенка. Неплохо, подумал я, мерси, мой ангел, и вышел, прихватив угощение - незачем баловать влюбленную женщину видом своей трапезы.

Вечером на улице тускло загорелись фонари, и этот свет мягко стелился по полу в темной комнате. По потолку прыгают тени и совсем не слышно привычного уличного шума. Я устроился под трубами парового отопления и задремал. Меня разбудил голос хозяина.

- Эмили, вы опять кормили кота? – голос был недовольный. – Я чуть не поскользнулся на… Что вы ему давали?

- Печенку, сэр. Но он сам пришел на кухню, - проворчала Эмили, - это не кот, а исчадие ада, прости Господи. Виданное ли дело, воскрешать мертвую тварь.

- Вы же знаете, - продолжал хозяин, - ему не чем переварить то, что вы ему даете, сейчас же уберите за ним. И бросьте эти предрассудки!

Хозяин подошел ко мне и погладил остатки шерсти на спине и морде.

- Сейчас принесу масленку, мой хороший, - он потрепал меня за ушком, я заурчал, давно пора, поршни внутри уже заметно скрипят, да и лапы плохо гнутся. Я встал и потянулся, чешуйки металлической брони, покрывавшей почти все мое тело, мягко блеснули. Вы, наверно, хотите спросить, зачем я хожу на кухню и исправно таскаю еду, да я и сам этого не знаю. Что-то зовет меня туда, забытый сон или воспоминание…

Рассказ Мадам Фролкиной

Сказать «прощай» - проще простого.
Сложней проститься навсегда.
Искать тебя во сне - не ново,
Бродить по смутным городам

Узнав средь сотен пар фантомов,
Тебе одно лишь передам,
Самозабвенно, слово в слово
«Тебя я больше не отдам»

***

Стихи Аруны Неры Финн
Модель Выдра
Чаша от мастерской «Облепиха»
Визажист Полуночница
Фото с моделью Elzje
Фото заросшего былого Мария Джиа

А ту, что ходит в полях босой,
Зовут Уводящей Скот.
Она умоет коней росой
И в гривы им дождь вплетёт.
От хитрых эльфов не жди добра —
Ищи потом тех коней...
Но говорят, что её сестра
Уводит в холмы людей.

У первой голос смешлив и тих,
Вторую боятся все...
Однажды встретил одну из них
Бесчестный торговец Сэм.
Трясётся, бледный: «Не тронь меня!»
Но поздно, спасенья нет.
А та смеётся: «Продай коня!
Я дам целых пять монет».

«Какое счастье, — подумал Сэм, —
Ей нужен совсем не я...»
И тут же молвил: «Не пять, а семь
Хочу за сего коня».
Она хохочет: «Бери хоть всё,
Но не жалей потом...»
И сто монет по одной кладёт
Всё ближе ко входу в холм.

Карманы нового сюртука
Не тянет приятный груз.
Мечтает Сэм: «Вот пойду в кабак —
На месяц вперёд напьюсь.
Ах, только б листьями и трухой
Мой клад поутру не стал...»
Он спрыгнул прямо в открытый холм
И там навсегда пропал.

Ещё с неделю соседи вслух
Судачили: «Ну, дела!
Выходит, это не та из двух —
Другая сестра была».
Но всё же доподлинно ни один
Не был уверен в том:
Ведь Сэм, по признанью его жены,
Был ещё тем скотом.

***

Стихи Чароита
Фотографии природы и животных от Марии Джиа
Ведьмочка Лиза Сирин
Фото Ведьмочки Лилии Прокоповой
Визажист Полуночница

Убирайтесь в холмы, злые феи!
Трепещите, ифриты пустынь!
Мы последних из вас одолеем,
Непонятное - станет простым!

Наши предки боялись когда-то
Леденящих ночных голосов,
Кровожадных вампиров крылатых,
Обитателей мрачных лесов.

Мы теперь не страшимся вас, звери,
Дикари и чудес сторожа!
Мы смогли рассчитать и измерить
Всё, что нас заставляло дрожать.

Забивайтесь в далекие норы -
Гибель бродит по вашим следам.
Ваше время уходит - и вскоре
Вы покинете нас навсегда.

А когда целый мир мы захватим
И забудем про дивный народ -
Лишь последний несносный романтик
Вас придумает и воспоет.

***

Стихи Lancelot'а
Микс наших кадров разных лет

Не ходи в этот край
За мечтой своей,
Обернется она бедой.

Не увидишь добра
От хозяев его,
Ведь не пустят тебя домой.

Не ходи по туману,
Не тронь его -
Всё, что помнишь, он заберет.

И не верь
Ни единому слову их -
Любит ложь этот дивный народ.

Не бери их еды
И не пей вина,
Не рискуй смотреть им в глаза...

У меня было имя.
Я помнил его
Всего пару секунд назад.

***

Стихи Хелькэ

Вместо того, чтобы сетовать, что роза имеет шипы, я радуюсь тому, что среди шипов растет роза.

Жозеф Жубер

Ускользающие сны

Глаза запепелили мне рассветы
Я зреть хочу все то,что убегает,
Все то, что меня нежно покидает,
Все то, что по пятам за мной шагает,
Мечты и страх, туман и силуэты....

Стихи Аруны Неры Финн

Троя.

... На десятом году осады Трои, когда надежды греков на победу стали иссякать, Одиссей узнал от прорицателя Гелена, что взять Трою можно будет только с помощью отравленных стрел Геракла. Стрелы эти и свой лук Геракл давным-давно подарил царю Фессалии Филоктету. Но только уговорить Филоктета приехать к Трое казалось невозможным.

Когда-то, в самом начале войны, когда греки только плыли к месту будущей битвы, Филоктет был среди них и возглавлял семь кораблей со своими воинами. По дороге решили греки совершить жертвоприношение богам и высадились на маленьком островке под названием Тенедос. Прежде юный Филоктет бывал здесь, а потому вызвался показать товарищам дорогу к храму. Здесь-то и ожидала его беда. Не заметил Филоктет охранявшую храм ядовитую змею. От её укуса началась в его ноге такая боль, что крики Филоктета мешали самому богослужению.

Чем только не пробовали лечить несчастного, но ничего не помогало. Напротив, на месте укуса образовалась ужасная незаживающая язва, источавшая страшный запах. Между тем, время требовало действий. Тогда Одиссей отвёз Филоктета на остров Хрис, и, когда тот забылся сном, оставил одного.

С тех пор девять лет мучился на Хрисе Филоктет. В качестве жилища он нашёл себе пещеру с выходами на юг и на север. Зимой солнце согревало пещеру с юга, а летом северный вход нёс прохладу и свежесть. Остались с Филоктетом только лук и стрелы Геракла. Подбивал он ими диких голубей и ползком, волоча за собой больную ногу, ползал за ними по скалам. Также ползком добирался Филоктет и до ручья, что бил под пещерой. Совсем износилась его одежда, а рана становилась всё ужаснее.

Страшными словами проклинал Филоктет виновника всех своих бед — Одиссея. Клялся убить его смертоносной стрелой Геракла, если судьба вновь сведёт их вместе.

Вот почему непросто было уговорить Филоктета приехать под стены Трои и стать на стороне греков. Единственное, на что была надежда — пообещать Филоктету исцеление от его нескончаемых мук. Мудрый Махаон обещал вылечить больного, и с этой вестью отбыли посланники на Хрис. Долго пытались они сломить упорство Филоктета. Наконец сдался тот, терзаемый болью.

Когда корабль с Филоктетом прибыл к Трое, воины осторожно отнесли больного в шатёр Махаона. Самыми чудесными снадобьями смазал Махаон незаживающую рану, промыл её настоями редких трав. И свершилось чудо — вскоре встал Филоктет на больную ногу. А ещё через несколько дней был он уже в рядах воинов и смертельно ранил своей стрелой Париса — главного виновника войны.

Но вот сам Махаон не видел падения Трои. Однажды на помощь осаждённым явилось войско амазонок во главе с царицей Пенфесилеей. Как ветер носилась она среди греков, насмерть сражая лучших из воинов. Бездыханными остались их тела на поле брани. Нашли среди них и тело Махаона.

***

Именем Махаона зовется прекрасная бабочка с первого фото в память о искусном целителе, легенда с упоминанием которого описана выше